Начало дискуссиям было положено работами авторок Торил Мой ( Сексуальная/ текстуальная политика : феминистская литературная.
Это, на мой взгляд, самый адекватный теоретический труд про устройство гендерной системы. Также рекомендую два сборника «Гендер для . Увидевшая свет в 1985 году книга Торил Мой не только не утратила своей актуальности, но, напротив, вошла в число классических работ по истории, теории и методологии женского литературного критицизма. Начало дискуссиям было положено работами авторок Торил Мой (Сексуальная/текстуальная политика: феминистская литературная . Сексуальная текстуальная политика. 5-89826-226-1 Москва Прогресс-Традиция 2004г. Твердый переплет, Обычный формат.
Удмуртская женская проза первой половины ХХ столетия: обретение себя. Аннотациянаучной статьипо литературе, литературоведению и устному народному творчеству, автор научной работы — Федорова Любовь Петровна. В статье рассматривается становление и развитие удмуртской женской прозы в первой половине ХХ столетия. Рассказы и повести писательниц анализируются в аспекте гендерной поэтики. Особое внимание уделяется стадиям развития удмуртского женского литературного творчества в условиях патриархатного дискурса, выявлению способов выражения женской идентичности.
Показано, что удмуртская женская проза в своем становлении прошла три стадии, выделенные Э. Шоуолтер: феминную (имитацию мужских стандартов), феминистскую (фазу протеста), фемальную (фазу самоопределения). В разные историко- литературные периоды развития женского письма наблюдается и эволюционная постепенность следования этих стадий, и их параллельное существование. Устное народное творчество. Серия Гуманитарные науки. Научная статья по специальности. Устное народное творчество.
Гуманитарные науки. УДК 8. 21. 5. 11. УДМУРТСКАЯ ЖЕНСКАЯ ПРОЗА ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ ХХ СТОЛЕТИЯ: ОБРЕТЕНИЕ СЕБЯ. Л. Федорова Аннотация. В статье рассматривается становление и развитие удмуртской женской прозы в первой половине ХХ столетия. Рассказы и повести писательниц анализируются в аспекте гендерной поэтики. Особое внимание уделяется стадиям развития удмуртского женского литературного творчества в условиях патриархатного дискурса, выявлению способов выражения женской идентичности.
Сексуальная текстуальная политика : феминистская литературная теория / Торил Мой; пер. Липовской; Ин-т социал. Сексуальная текстуальная политика. Увидевшая свет в 1985 году книга Торил Мой не только не утратила своей актуальности, но, напротив, вошла в число классических работ по истории. Торил Мой Сексуальная текстуальная политика . ББК 66.74 Рубрики: Языкознание и литературоведение Языкознание и литературоведение Аннотация: Увидевшая свет в 1985 году книга Торил Мой не только не.
Показано, что удмуртская женская проза в своем становлении прошла три стадии, выделенные Э. Шоуолтер: феминную (имитацию мужских стандартов), феминистскую (фазу протеста), фемальную (фазу самоопределения). В разные историко- литературные периоды развития женского письма наблюдается и эволюционная постепенность следования этих стадий, и их параллельное существование. Дело в том, что только на рубеже ХХ - ХХ1 вв.
Моя личная подборка из необходимых к прочтению книг на тему гендерной и квир. Торил Мой - Сексуальная/ текстуальная политика. Воспоминания о некоторых событиях моей жизни. Торил Мой « Сексуальные / текстуальные стратегии: феминистская литературная теория ».
Соответственно, лишь в последнее десятилетие в литературоведении наметился очевидный интерес к истории женского писательства в Удмуртии, что связано с актуализацией феминистских идей и гендерных исследований. При этом в качестве материала для исследования избрана женская проза «революционных» 2.
ХХ в. Именно в кризисные моменты, в моменты крупных социально- политических перемен женская проза выходила на передний план литературного процесса. Эти стадии, как указывают исследователи европейского. В удмуртской женской прозе в силу субъективных и объективных причин наблюдается и эволюционная постепенность следования этих стадий, и их параллельное существование. Прозе 2. 0- х годов, представленной преимущественно жанром рассказа, свойственна публицистичность, просветительское начало, осмысление идейно- эстетических принципов просветительства и пролетарской литературы. В это время формируются такие творческие индивидуальности, как Мария Баженова и Ашальчи Оки. Векшиной, 1. 89. 8- 1. В то время как лирика Ашальчи Оки давно оказалась в поле внимания литературоведческой науки, ее прозаическое наследие пока не получило должной оценки.
Манера повествования, способы художественного осмысления социально- нравственных проблем отличают Ашальчи Оки от других прозаиков 2. ХХ в. В ее творчестве нет дидактизма, политической окрашенности, социальных шаблонов 2. Ее рассказам свойственна мягкость, краткость, легкий юмор, лиричность, образность. Произведения Ашальчи Оки в свое время были восприняты как радикальные в гендерном смысле, так как они шли вразрез с господствующим мужским дискурсом, не отражали социально- политических проблем революционного времени.
Первый охватывает 1. Второй период составляют 1.
Одно из самых значительных произведений, созданных Ашальчи Оки в эти годы, - рассказ «Мынам абие» («Моя бабушка»). Это связано с тем, что Баженова работала в рамках эпических и драматических жанров, считавшихся в начале ХХ в. Баженовой представлено драматургическими произведениями. Ее пьесы наполнены революционным пафосом и критикой антиреволю- ционных явлений.
В прозаическом творчестве М. Баженова отозвалась на трагические последствия гражданской войны, показала необходимость социальных изменений. В центре внимания писательницы были также исключительно женские темы: несчастливый брак, взаимоотношения с детьми и др.
Как заметила Элизабет Шоре, в господствующем дискурсе культуры именно эти темы объявлялись общественно незначимыми и дискредитировались как старомодная и романтическая мечтательность . Баженовой отвечают запросам своего времени. Если следовать классификации Элейн Шоуолтер, они феминны.
Баженовой связана целая веха в истории удмуртской литературы. Хотя их творческие пути в условиях политического и патриархатного дискурсов сложились драматично, обе писательницы, подчеркивая свою женскую идентичность, доказали право женщины на слово и отразили в своих текстах не только тенденции времени, но и вечные ценности. И эта тенденция связана не только с реабилитацией незаконно осужденных писателей, относительной свободой в литературе в период «оттепели», но и с появлением новых имен в творческой среде.
Примечательно, что в эти годы после тридцатилетнего перерыва на литературную арену снова вступают женщины: поэтессы - Степанида Иванова, Алевтина Аникина, Юлия Байсарова, Лидия Чернова, прозаики - Ашальчи Оки, Анна Колесникова, Фаина Метелева. По манере письма, эстетическим установкам их произведения близки к произведениям авторов 2. ХХ в. Николина в работе «Поэтика русской автобиографической прозы» выделяет ряд признаков, характерных для произведений данного жанра: «установка на воссоздание истории индивидуальной жизни, позволяющая, “создавая текст, создаваться самому” и преодолеть время (и более того - смерть), принципиально ретроспективная организация повествования, идентичность автора и повествователя или повествователя и главного героя» . В текстах двух последних авторов прочитываются инварианты одного жизненного и личностного сюжета: речь идет о формировании новой женщины, о болезненном выламывании из патриархальных структур и обретении самотождества. Это - вторая волна женского творчества в удмуртской литературе. Следовательно, важно изучить, каким образом через автобиографические «тексты осуществляется женская саморефлексия и какие текстуальные стратегии для этого выбираются; как эти стратегии соотносятся с гендерными стереотипами и литературными (жанровыми) конвенциями своего времени; кто является “другим” для женского пишущего “я” и как происходит “его” внутритекстовое конструирование» . Ее творческое наследие невелико: изданы повести «Пробуждение» (1.
Страницы жизни» (1. Сказки» (1. 96. 6). В первой книге описаны события 1. Лежен отмечает, что предметом автобиографического повествования должна быть по преимуществу индивидуальная жизнь автора, но допускается описание событий, связанных с жизнью героя, социальная и политическая история. По мнению Лежена, обязательно соблюдение двух условий: 1) идентичности автора и нарратора; 2) идентичности нарратора и протагониста. Здесь не может быть переходов и широты взгляда.
Или идентичность есть или ее нет. Отметим, что французский структуралист говорит не о реальной правдивости и исторической достоверности книг, относящихся к МШта.
Ште тише (автобиографии, мемуары, дневники, автопортреты, эссе), а об установке чтения, о своеобразном «договоре» между книгой и читателем, который требует особых «кодов» чтения, других, чем в случае художественной литературы или биографии (см. Метелевой установка на идентичность обозначена в эпилоге второй книги «Страницы жизни».
Автор пишет, что однажды, проводив дочь, она задумалась: «Как у ней прошла жизнь? И решила на память детям изложить все на бумаге. Одна за другой заполнялись тетради..». Как- то к ней пришел племянник- художник, случайно увидел тетрадку с записями, посоветовал показать писателям. И ее записи о жизни для детей увидели свет. Это и есть один из исследуемых Леженом «специальных приемов», с помощью которого автор артикулирует свою идентичность.
Мете- левой, к отбору жизненного материала, оценке автором описываемого, следует заметить, что в текстах писательницы хорошо узнаваемы идейные установки и художественные штампы литературных произведений 2. Например, социально- политическая детерминированность характеров, схематизм в обрисовке героев, природа конфликта, сюжетные перипетии обнаруживают сходство с соответствующими чертами произведений Ф. Петрова «Зардон азьын» («Перед рассветом»), Г.
Медведева «Лозя бесмен» («Лозинское поле»), И. Гаврилова «Кезьыт ошмес» («Холодный ключ»). Нет яркого отображения сложных внутренних процессов, происходящих в сознании женщины, несмотря на то что автором сделаны определенные попытки отразить внутренний мир главной героини. Дело в том, что литературные тексты Ф. Метелевой являются «пограничными», то есть созданными по канонам мужского письма.
Соответственно, в восприятии и отражении жизни главной героини доминирует маскулинный взгляд. Екатерина как бы растворяется на фоне исторических событий. Метелева не задавалась целью показа частной жизни героини, приватного женского «я», но в рамках женской текстовой рецепции ощутима некая «неполноценность» автобиографической повести. Следует отметить, что. Пушкарева по этому поводу замечает, что «чем более приближена была жизнь героини и самой пишущей автобиографию к публичной сфере, тем более “интрига жизни” была связана с политическими событиями и стремлением главного действующего лица репре- зентовать себя как значимую социальную персону» .
Эта семантика заложена в названии произведения. Мотив пробуждения - сквозной в повести.
Многие герои осознают важность этого процесса. Прежде всего этот мотив связан с образами молодых героев повести. Например, в произведении выделяется выразительная фигура Кати Грибковой, но саморепрезентация женского «я» представлена довольно слабо, неколоритно. При описании персонажей автор прибегает к приему антитезы: представители кулачества показаны как антиподы крестьян- бедняков.